Меня зовут Катерина Белякова, я являюсь одним из основателей Русского Информационного Центра в Индии. Сегодня я хочу рассказать об одном из великих людей, чья история незаслуженно забыта нашими современниками. Этот человек – мужественный купец из Твери, первый европеец, который прибыл в Индию в 1469 (почти на 30 лет раньше, чем Васко де Гамма). В отличие от своего португальского коллеги, Афанасий был мирным путешественником и великим исследователем.
В современности Афанасия Никитина назвали бы тревел-блогером, ведь именно он подарил миру ценнейшие описания средневековой Индии. В своем дневнике “Хождение за три моря” он рассказал о быте, традициях и городах Индии XV столетия. Это стало первой страницей в истории русско-индийских отношений, которые на протяжении веков были только дружескими — вы не найдете ни одного упоминания о каком-либо конфликте между нашими странами.
Афанасий Никитин искал торговые пути и способ наладить экономические отношения между Русью и Индией. Его путешествие заняло много лет, но к сожалению, он не смог вернуться в родную Тверь — на пути из Индии он умер при загадочных обстоятельствах под Смоленском, — а текст его записок был открыт миру только в XIX веке… Кто знает, может быть, если бы правители Руси в 1474 году прочитали записки тверского купца, российская, да и мировая, история пошла бы по другому пути…
Имя этого великого человека много значит для нас, Русского Информационного Центра в Индии. За последние три года мы организовали несколько мототуров в честь Афанасия Никитина в Россию для индийских байкеров: в Тверь – его родину и Крым – место, где он написал свою книгу.
Сейчас мы запускаем медиапроект www.russinfo.in — интернет-ресурс о России и Индии. На страницах нашего сайта индийские туристы смогут узнать много полезного про регионы России, а на страницах блога, который мы так и назвали «Хождение за три моря», мы будем рассказывать и о регионах Индии для российских путешественников. Мы приглашаем авторов, активных путешественников, кто хочет поделиться информацией о своем регионе России (пишите нам на почту editor@russinfo.in)
Выражаю благодарность Николаю Непомнящему и его книге «Русская Индия», по мотивам которой я написала эту статью. Очень рекомендую эту книгу всем, кто интересуется Индией, там вы найдете множество историй о наших соотчественниках, кто связал свою судьбу с Индией.
В середине XV веке главный соперник Москвы в борьбе за Русь – Тверское княжество быстро теряло свою мощь. Вся Северо-Западная Русь искала тогда для себя новых торговых путей. И тверичи сумели в это преуспеть. Торговлей занимались наиболее предприимчивые, отважные и любознательные представители купечества. Купец-путешественник разъезжал со своими товарами не только по Руси, но и по далеким чужим краям. Но эта торговля всегда была связана с большими трудностями и риском.
Русские дороги и нравы
Дороги в старой Руси были труднопроходимы. Населению было не под силу содержать в порядке дороги, тянувшиеся на тысячи километров. Приходилось надеяться главным образом на летний зной, осушавший грязь, да на зимний мороз, крепко сковывавший болота и топи и воздвигавший ледяные мосты через реки. Но и зимой, и летом дороги в старой Руси одинаково не манили к путешествиям. Летом путники жаловались на обилие всякого комара и слепней, от которых и людям, и животным не было житья. Зимой снежные метели и снега засыпали людей и губили целые обозы. Осенью и весной, во время половодья, проезда и вовсе не было.
Усложняла путешествия и редкость поселений. Сплошь да рядом невозможно было раздобыть еды, негде было найти приют во время непогоды. Разъезжать по Руси в то время могли только люди сильные, хорошо вооруженные и не боящиеся разбойничьих шаек. Разбойники иногда соединялись в большие отряды, человек по триста, с выборным атаманом во главе. Нередко такие отряды делали дороги и вовсе непроезжими. Поэтому в торговую поездку, особенно за границу, купцы собирались целыми партиями.
Но и купец-путешественник XV века тоже был не лыком шит. Чтобы отнять у него короба с товарами, надо было выдержать нешуточный бой. Он ловко владел мечом и копьем пожалуй, не хуже военного человека. К примеру, один купец, ведущий торговлю тонкими тканями, прославлен летописью как организатор отпора татарам во время осады Москвы Тохтамышем в 1382 году.
Русские, купцы предпочитали мучительной сухопутной дороге водную. Сстоимость перевоза по воде была всегда дешевле, быстрее и безопаснее, чем сухим путем. Русские суда строились легкими и плоскодонными, чтобы в случае надобности их можно было перетащить от одной реки до другой. Ходили эти суда и под парусом, и на веслах. Названия они имели самые различные, но общим у них всегда были очень небольшой вес и весьма нехитрое устройство. Таким образом, главной торговой дорогой России XV века становится река Волга, именно по ней Афанасий Никитин тронется в свой путь.
Постепенно распространялась грамотность, «книжных» людей становилось больше. Но все-таки массы оставались неграмотными. По сравнению с Киевской Русью IX – XII веков, образованность пала. Татарское иго нанесло русской культуре большой ущерб и в этом. Но после его свержения просвещение постепенно распространяется снова. Правда, оно почти целиком было в руках духовенства. Тем не менее образованность проникла и в среду купечества. В торговом кругу, к которому принадлежал Афанасий Никитин, сыновей учили грамоте и счету, особенно если предполагалось, что им придется заниматься выездной торговлей.
Товар на Руси
Тверской рынок был полон восточными тканями, индийским перцем, аравийским ладаном, сахаром из Персии, драгоценными камнями из Индии и Ормуза. Тверские купцы ездили за восточными товарами в Крым и Астрахань, в Константинополь и на Кавказ, куда свозились товары со всего Востоки и в том числе Индии. На тверских монетах насчитывалось до 16 эмблем с восточными мотивами. Такие монеты нужны были купцам для торговли с Востоком. Индия всегда манила купцов и путешественников со всего мира своим богатством, природой и неизведанностью, поиск прямых торговых путей сулило процветание.
Когда в 1466 году тверские купцы узнали, что к московскому великому князю Ивану III приехал из Закавказья посол ширванского властителя — Хасан-бек и что Иван III отправляет с ответным посольством бывшего тверского купца Василия Папина, они снарядили два корабля, чтобы с посольским караваном доехать до Ширвана, области прикаспийского Закавказья.
При дальних путешествиях того времени торговец то и дело подвергался риску быть ограбленным. Поэтому купцы старались присоединиться к какому-нибудь посольству, ибо у посла охрана была надежней. Среди тверичей, отправлявшихся в далекое путешествие, оказался и купец Афанасий Никитин. Он услыхал, что из Москвы едет посольство в Ширван, да еще во главе с земляком, и вместе с несколькими товарищами решил, присоединившись к посольству, ехать туда торговать.
Афанасий Никитин был, несомненно, выдающимся человеком своего времени, человеком высокой культуры и широкого по тому времени образования. Он очень любил книги и захватил несколько из них в путешествие. Он изучил восточные языки (персидский, арабский, тюркский). Его дневник, который он вел все шесть лет странствований — искренний и правдивый, — рисует самого автора как человека очень пытливого и любознательного. Он подходил ко всему без предвзятого мнения и без осуждения чужих порядков и культуры. Дневник написан живым разговорным языком. Он ценен не только как научный документ, но и как редкий памятник светской литературы XV века.
Снарядили тверичи два судна, получили проезжую грамоту своего тверского князя Михаила Борисовича и посадника Бориса Захаровича и летом 1466 года тронулись из Твери, поплыли вниз по Волге. Никитин не пишет, какие товары повез он в Ширван (историческая область в Закавказье, в настоящем город в Азербаджане), скорее всего, это были меха, дорого стоившие на Востоке, и освновной товар экспорта Руси той эпохи. Торгуя мехом, купцы получали огромные прибыли, иногда в сотни раз, а то и больше превышавшие первоначальную стоимость товара.
Проплыли по Волге через Калязин, Плес, Углич. В Костроме взяли великокняжескую грамоту (пропуск) на поездку за границу. В Нижнем Новгороде их постигла неудача. Оказывается, они опоздали, и Василий Папин, с которым они должны были там встретиться, уже отплыл. Тверичи решили тогда дожидаться посла Ширван-шаха — Хасан-бека и плыть вместе с ним.
Через две недели приехал Хасан-бек. С ним возвращались шесть бухарских купцов, приезжавших торговать в Москву, и несколько московских купцов. Заплатив все пошлины, маленький караван летом 1466 года двинулся вниз по Волге к морю. Волгу проплыли благополучно, но близ Астрахани приключилась с путниками беда. Вошли они в Бузань — рукав Волги, вытекающий в 50 км выше Астрахани и у Красного Яра соединяющийся с Ахтубою, и здесь встретили трех астраханских татар. Эти татары под великим секретом сообщили путникам, что хан Касим проведал о проезде «торговых гостей» и сторожит их с тремя тысячами татар, чтобы ограбить.
Гости перепутались. Испугался и сам Хасан-бек. Он, видимо, не был уверен, что татары знают о неприкосновенности послов, и поэтому нанял сообщивших ему о грозящей беде татар, чтобы те как-нибудь ночью, втихомолку, провели суда около Астрахани. Дал им за это посол по куску полотна. Ночью стали пробираться около засады. Никитин перешел со своего судна на посольское. Как ни осторожно шли, скрыться не удалось: проводники плату взяли, но татарам подали весть, и те сторожили ночью.
Конечно, русские не остановились и пытались проскочить мимо засады, но судно, на котором были все товары Никитина, наскочило на рыболовные снасти и встало. Началась перестрелка с подошедшими вплотную татарами. Во время перестрелки убили одного русского купца и двух татар. Русские с маленького судна перебрались на второе и, пока татары занялись грабежом, пытались уйти. Судну посла удалось прорваться в море, а второе из русских судов, наскочившее на мель, догнали татары, забрали четверых купцов в плен, а остальных отпустили в море ограбив дочиста.
Спаслось только одно посольское судно, на котором и был Афанасий Никитин. Посол Хасан-бек, шесть бухарских и десять русских купцов после всех приключений и несчастий приехали в Дербент, портовый город Ширванского ханства.
Афанасий Никитин бил челом Хасан-беку и московскому послу Василию Папину, прося их помочь освободить русских, захваченных в плен. Ширван-шах попросил кайтакского князя возвратить пленных, и те были освобождены. Но Ширван-шах отказал Афанасию Никитину и его товарищам в помощи по возвращению на родину и возмещению убытков. Тяжело было без товара, потерпев убытки, вернуться домой.
«И мы, заплакав, — говорит Афанасий Никитин, — да разошлися кто-куда: у кого что есть на Руси, тот пошел на Русь, а кто товар в долг брал да потерял его, тот пошел куда глаза глядят, другие остались в Дербенте, кто-то нанялся здесь на работу».
Афанасий Никитин выбрал иной путь. Он решил пробраться в Индию.
Что знали тогда об Индии? В Германии в то время был составлен сборник разных «научных» и исторических сведений «Просветитель». Он был очень распространен в Европе и был переведен на русский язык. Этот «Просветитель» был наполнен самыми фантастическими сведениями. Об Индии там было сказано, что она расположена на «краю» света, что там есть река Ганг, вытекающая из «горы Кавказской», и есть гора «Каспинус, по ней зовется море Испанское…». Над всем этим могли только посмеяться русские путешественники, которые хорошо знали и Кавказ, и Каспийское море и не путали его с «краем» земли.
Афанасий Никитин решил проникнуть еще дальше, чем ездили его предшественники. Из Дербента он приехал в Баку, где, по его словам, «огнь горит неугасимый». В Баку он сел на корабль и, переплыв Каспийское море, прибыл в Амоль, откуда направился через всю Персию на юг, к берегам Персидского залива.
Весну 1468 года Афанасий Никитин встретил в Мазендаране (северная провинция Персии). Он двигался дальше на юг, проходя один за другим опустошенные войной города Персии. Иногда задерживался там и жил по месяцу и больше. Но цель его была не здесь. В дневнике путешественник мало писал о Персии, сухо перечисляя пройденные города.
Посетил Афанасий Никитин и Бахрейн, небольшую группу островов у аравийского побережья Персидского залива. По словам Никитина, местные жители говорят, что у них на островах «земля — серебро, а море — жемчуг». Бахрейнский жемчуг считался тогда лучшим в мире и почти весь доставлялся на продажу в Ормуз. Из Ормуза он распространялся по всему миру, попадая и на Русь, где жемчуг были в большой цене.
Начиная с Ормуза, записки Никитина становятся более интересными. Чувствуется, что путешественник попадает в неизвестные на Руси края, если и известные, то только понаслышке.
Ормуз — маленький бесплодный островок Персидского залива в нескольких километрах от берега. Благодаря своему географическому положению он долгое время — несколько столетий — был центральным пунктом торговли между отдаленнейшими странами Востока и Запада. Сюда привозились индийские товары, и отсюда начинались регулярные переходы к Черному морю, Константинополю, в среднеазиатские страны и через ханство Ширван на Русь. Вопреки тяжелым естественным условиям: палящей жаре, почти полному отсутствию источников пресной воды и т. д. — на этом небольшом скалистом островке возник богатый, роскошный город, за обладание которым боролись персы с арабами, а потом англичане с португальцами. Про Ормуз говорили, что «если бы мир был кольцом, то Ормуз был бы перлом в нем».
«Ормуз есть пристанище великое, со всего света люди в нем бывают, и всякие товары в нем есть, и что на свете родится, то в Ормузе есть», — пишет Никитин.
По свидетельству путешественников, Ормуз был городом роскоши и удовольствий и ужасающей нищеты. Несмотря на все бесплодие почвы и отсутствие воды, которую местные жители привозили в барках с материка, здесь цвели роскошные сады. Нигде знатные и богатые женщины не носили столько драгоценностей и таких роскошных тканей, как в Ормузе. По ночам в городе гремела музыка, пиры следовали за пирами. В то же время сотни ремесленников и бедняков погибали от безводья и болезней.
Самым страшным врагом ормузских жителей была жара.
Досталось от нее и Никитину. «А в Ормузе, — пишет он, — палящее солнце, человека сожжет».
Но опыт научил жителей, как бороться с жарой и смертоносным самумом, от которого пряталось все живое. Днем улицы города покрывались коврами и циновками, чтобы ноги не прикасались к раскаленной почве, над улицами натягивались ткани, создававшие искусственную тень; на перекрестках стояли верблюды с водой. Когда начинался самум, жители залезали в искусственные водоемы и сидели в них до тех пор, пока не стихал палящий ветер.
В Ормузе Афанасий Никитин прожил месяц, готовясь к переезду по морю в Индию. Судя по тому, как он старался сократить расходы, как сетовал на дороговизну еды, средств у него было не много.
Никитин услыхал, что «во Индийской земле кони не родятся; у н их родятся только волы да буволы, на них ездят и товар возят, и все делают». Он рискнул затратить большую часть своих средств на покупку очень хорошего, дорогого жеребца, которого решил доставить в Индию.
В апреле 1469 года, вместе с жеребцом, Афанасий Никитин пошёл «за море Индийское в таве (беспалубная лодка с одним парусом)».
Шесть недель длилось путешествие до индийского берега. По пути корабль заходил в Маскат — большой город на аравийском берегу, останавливался в Диу — порт на южном берегу полуострова Катьявар. Из Диу корабль заходил в Камбай — самый богатый город мусульманского царства Гуджарат, расположенного в северо-западной части Индийского полуострова. Область Камбай славилась своими текстильными изделиями. Афанасий Никитин записал, что здесь выделываются «алачи» — ткань из сучёных ниток, «кинь-дак» — бумажная набойчатая ткань, «пестрядь» — ткань из разноцветных ниток. Здесь добывали «ахик», то есть сердолик, и выделывали знаменитые индийские краски. Также, Гуджарат, по словам Афанасия, был богат солью.
В Чауле, на западном берегу Индии, недалеко от современного Бомбея, морское путешествие Афанасия Никитина закончилось.
«И тут есть Индийская страна», — записал Афанасий Никитин
О том как сейчас выглядит Ревданда (Чаул), можно прочитать в статье РИЦ по ссылке
С большим любопытством он начал приглядываться к незнакомой земле. Дневник его становится подробнее. Он рассказывает о людях, о религии и войнах, о рынках и обычаях. В первый момент Афанасия Никитина особенно поразила одежда индусов. Вся она состояла из набедренной повязки. Только индийские князья и бояре носили ткань «фату» на голове и на плечах. Он обратил внимание на их вооружение и записал, что «слуги княжие и боярские, фата на бедрах обогнута, да щит, да меч в руках, а иные с ножами, а иные с саблями, а иные с луком и стрелами».
В другом месте, описывая толпу богомольцев около знаменитых храмов Парвати, Никитин снова с удивлением пишет: «Все нагы, только на бердах ткань; а женщины все наги, только на бедрах фата (ткань)». Но пишет он, что были и другие, люди зажиточные: они не ходят не только завернутые в ткани, но у них «на шеях жемчуг, много яхонтов, да на руках браслеты и кольца золотые».
Надо сказать, что обилие драгоценностей на индийской женщине не всегда говорило о большом богатстве. Каждый житель Индии, обладающий хоть каким-нибудь достатком, на все свои средства старался купить драгоценностей своей жене и дочерям.
Не меньшее удивление вызвал у жителей голубоглазый, светловолосый Никитин. «Я куда ни хожу, идут за мной людей много, дивятся белому человеку». Еда индусов не понравилась выросшему на щах, пирогах и каше тверичу. «А еда же их плоха», — пишет он. Чем же был так недоволен Никитин? «Едят рис, да кичири с маслом, да травы разные едят, а варят с маслом да с молоком».
Из Чауля Афанасий Никитин скоро двинулся на восток, в глубь Индийского полуострова, пересек Гатские горы и через три с половиной недели прибыл в период дождей в Джуннар. Во время странствования Никитина по Индии Джуннар входил в одну из восьми областей Бахманийского царства. Бездорожье заставило его пробыть здесь два месяца и наблюдать, как индусские крестьяне возделывают землю, сеют пшеницу и другие злаки, сажают горох и приготовляют вино из особого сорта орехов. Джуннар был большим и хорошо укрепленным городом. Его крепость была построена на неприступной каменной горе. Афанасий записал, что «ходят на гору по одному человеку, дорога тесна — пройти нельзя». В городе для путешественников были устроены подворья — караван-сараи, в которых можно было получить пищу и постель. Афанасий остановился в одном из них.
Историческая справка. Бахманийский султанат (царство) – первое исламское государство на юге Индии. Основано в 1347 году мусульманами-шиитами, восставшими против Делийского султаната. Государства Бахманидов окончательно распалось в 1518—1527 годах. С 1429 года столица Бахманиев была перенесена в Бидар. К югу от реки Кришна расстилалась Виджаянагарская империя, с которой на протяжении всей своей истории султанат вёл ожесточённую борьбу. По свидетельствам индийских историков, Афанасий Никитин внес огромный вклад в сохранении памяти о Бахманийском султанате, очень подробно описав придворную жизнь государства. (1) (2)
Видимо, власти тоже заметили белого чужестранца. Наместник Джуннара Асад-хан увидел жеребца, которого привез Никитин, пленился дорогим конем и отнял его у незадачливого торговца. Жеребец Никитина, несомненно, был очень дорогим. «Я, грешный, — пишет путешественник, — привез жеребьца в Индийскую землю, а стоил он мне сто рублей». Сто рублей по понятиям того времени было суммой значительной.
Отняв жеребца, Асад-хан узнал, что Никитин «не мусульманин, а русский», вызвал его к себе и сказал: «И жеребца верну, и две тысячи золотых монет дам, а ты перейди в веру нашу, Мухаметанскую; а не перейдешь в веру нашу, и жеребца заберу, и голову твою возьму». Никитин, по всей вероятности, был одним из первых христиан в Индии, и мусульманскому фанатику было лестно перевести его в магометанскую веру.
Что было делать Никитину? Ведь на продаже жеребца были построены все его надежды! Все же он не последовал за многими отсутпниками-европейцами, продававшими за деньги в лице своей веры свою родину. Так, венецианец ди Конти, который побывал в Индии в первой половине XV века, отказался от христианства. Для Никитина перемена веры была равна измене Родине, и он мужественно отказался перейти в магометанство.
Всего четыре дня было дано Никитину на размышления. Но, на его счастье, в эти четыре дня встретился Никитину старый знакомец ходжа Махмет, хоросанец, с которым он, видимо, познакомился еще в Персии. К Махмету и обратился Никитин со слезной жалобой: «Бил челом ему, чтобы о обо мне заступился». Старый друг не подвел. Он съездил к хану и спас Никитина. «Господь смиловался, не оставил меня, грешного, и не дал погибнуть от руки нечестивого», — пишет обрадованный Никитин. Его не только не принудили переходить в магометанство, но даже жеребца вернули.
«Таково чюдо господне на Спасов день», — заключает Никитин, желая этим еще раз упомянуть о том, что он неизменно верен Родине, и Родина именно в день праздника помогла ему.
Хоть и кончилось все это приключение благополучно и впоследствии в Индии он находит много интересных дел для Руси, товаров, даже сообщает цены на них, но в Джуннаре после приключения с жеребцом Никитин пессимистически записывает: « Меня обманули бусурмане, сказали что здесь много товару, а ведь нет ничего полезного для земли нашей».
Афанасию Никитину бросилось в глаза социальное неравенство населения в Индии. В коротких, но сильных выражениях обрисовал он противоречия власть имущих и бесправия, нищеты и богатства. «А земля людна полны, а сельские люди голыми ходят, а бояре дорого и пышно обеваются».
После того как окончились дожди и установилась хорошая дорога, Афанасий отправился в Бидар — столицу мусульманской династии Бахманиев. От Джунира до Бидара около 400 верст. «А шли мы в Бидар один месяц», — записал Афанасий.
Афанасий Никитин приехал в Бидар 15 сентября 1469 года. Бидар так поразил его своей величиной, что он принял его за столицу всей Индии. Здесь в роскошном дворце жил султан Мухаммед III Бахмани (правил в 1463–1482 годах), которого Афанасий видел во время торжественных процессий по городу. Султану тогда шел шестнадцатый год.
Пышные царские выезды были наглядной картиной индусских порядков. Афанасий ярко описал праздничный выезд царственного юноши. Султан ехал на коне впереди процессии. На нем был кафтан, украшенный яхонтами, на его высокой шапке сиял огромный алмаз, чепрак и седло коня были золотые. Всадник и лошадь блестели золотом и драгоценными камнями. Перед султаном индус нес зонтик — символ царского величия. За султаном следовал его брат. Его несли двадцать человек на золотой кровати. Далее следовали двадцать визирей великих. Украшением всей процессии были слоны. Их было триста. На слонах были укреплены кованые «городки», в которых сидело по двенадцать человек с пушками и пищалями. На каждом слоне было по два красивых знамени, и к хоботу были прикреплены тяжелые железные гири. На слоне, между ушей, сидел воин с железным крюком, которым он правил.
В «городках» слонов в Индии обычно сидело от шести до двенадцати вооруженных воинов. К клыкам были привязаны два огромных меча, а в хоботе слон держал тяжелую железную гирю. Снаряженный таким образом слон при тогдашнем вооружении был для неприятеля страшнее, чем в наше время танк. По старинным воззрениям, каждый слон заменял пятьсот всадников, а если на его могучей спине сидел еще десяток отборных воинов, то и всю тысячу.
Пышное шествие двигалось по городу и заканчивалось у царского дворца. Афанасий Никитин осмотрел этот дворец и подивился его красоте.
В Бидаре Афанасий Никитин сблизился с индусами. Он научился говорить на махратском наречии индусов. Редкий иностранец в Индии мог завоевать такое большое доверие туземцев. Афанасий этого достиг своей простотой и обходительностью. Он узнал, что власть в Индии принадлежит монголам-завоевателям, которые образовали несколько самостоятельных государств и подчинили себе почти все индусские племена. Он увидел истинное положение народа в Индии, сочетание сказочной роскоши царей и вельмож с крайней бедностью населения, страдавшего от высоких налогов. Основная тяжесть многочисленных повинностей ложилась на сельское население. В городах жило много ремесленников и торговцев. Торговля была сильно развита. На многолюдные ярмарки съезжались индийские и чужеземные купцы.
Ярмарки и торговые центры особенно интересовали Афанасия. Он побывал в самых крупных торговых городах и на самых больших ярмарках. Афанасий Никитин внимательно наблюдал религиозные обряды индусов и записал, что они «ни христиане, ни мусульмане, а молятся каменным болванам, а Христа не знают». Вер в Индии, по его мнению, 84. Афанасию пришлось много беседовать с туземцами об их религии. Один из его друзей мусульманин Мелик предлагал ему перейти в мусульманство и стать монгольским сановником в Индии. Но Афанасий отказался.
Никитину удалось видеть в Бидаре змей гигантского размера: «В Бидаре же змеи ходят по улицам, а длина их две сажени»
Услыхал Никитин много интересных рассказов и про обезьян: «А обезьяны-то те живут в лесу, есть князь обезьяньский, да ходит он с войском своим, да кто их обидит, они жалуются князю своему, и он посылает на того свою рать. Войско обезбяннее приходит, города и дома разоряют, а людей бьют. А детей родится у них много, и язык у них свой есть. И учат они детей всякому рукоделью, играть и плясать»
Из Аланда воротился Никитин в Бидар к 14 ноября и оставался там почти четыре месяца, до 4 марта. Бидар во время пребывания там Никитина был на вершине своего расцвета. «Град есть велик, а людей много», — пишет Никитин.
Бидар и до сих пор является довольно значительным городом Декана. Он был окружен могучими стенами, бастионы которых лежат ныне в развалинах. Дворец султана был расположен в центре восточной части города. Вход туда идет извивающимся коридором, чтобы легче было в нем защищаться. Надо было пройти семь ворот (в настоящее время туристы проходят только через трое ворот). Внешние ворота покрыты куполом, изнутри этот купол во времена путешествия Никитина был живописно раскрашен яркими красками. Остатки этой живописи видны до сих пор. Вторые ворота покрыты пестрыми изразцами. До наших дней сохранились развалины нескольких дворцов. Уцелевшая майолика, кое-где виднеющиеся блестящие краски, изумительные сложные узоры на камнях — все это говорит о былом великолепии бахманийского султана.
Недаром восхищенный Никитин писал: «Двор же его чюден, все на золоте, и даже камни расписаны золотом».
В город, а уж тем более в укрепленный центр пускали далеко не всякого, расспрашивали, что за человек путешественник и по каким делам он прибыл. Всех же входящих в центр города переписывали: «А в воротах сидят по 1000 стражей да по 100 писцев, кто придет, того записывают, кто выйдет, того записывают, а иностранцев бедняков не пускають в град».
Совершенно о таких же порядках рассказывает французский путешественник XVII века Тавернье. Он говорит, что когда иностранец подходил к воротам одного из городов Индии, то его сначала обыскивали, нет ли у него соли и табаку, так как то и другое нельзя было вносить беспошлинно в город. Затем начинались расспросы путешественника. Добытые сведения посылались коменданту, а тот уже решал, можно ли пустить того или иного путешественника в город.
Путешествуя из Бидара по городам Индии, Афанасий Никитин видел и описал два больших военных похода бахманийского султана, из которых второй сыграл очень значительную роль в дальнейшей судьбе Бахманийского государства. Мухаммед II Бахмани захватил город Гоа на западном берегу Индийского моря, принадлежащий Виджаянагару, сильному индусскому княжеству, которое очень энергично боролось против мусульманского засилья Бахманиев. Его столица с тем же названием была цветущим городом, о котором путешественники оставили самые восторженные воспоминания.
Историческая справка. Виджаянагарская империя – индуистская империя, занимавшая весь юг Индии. Была образована в 1336 году, в ходе борьбы индусов Южной Индии с мусульманами Делийского султаната и просуществовала до 1646 года. Наследие материальной культуры империи включает в себя множество памятников, разбросанных по всей Южной Индии, самым известным из которых является группа памятников в Хампи (во времена Афанасия Никитина – город Виджаянагар). В стиле архитектуры Виджаянагара объединились различные традиции строительства храмов Южной и Центральной Индии. Этот синтез привёл к архитектурным инновациям в строительстве индуистских храмов. Эффективное управление и активная внешняя торговля принесли новые технологии, такие как системы управления водными ресурсами для орошения. Покровительство империи позволило изобразительному искусству и литературе на языках каннада, телугу, тамильском и санскрите достичь новых высот, в то время как карнатская музыка эволюционировала в её нынешнюю форму. Империя Виджаянагара создала новую эпоху в истории Южной Индии, которая вышла за рамки регионализма, пропагандируя индуизм как объединяющий фактор. Город Виджаянагар (Хампи) к 1500 году нашей эры был вторым по величине средневековым городом в мире после Пекина и, вероятно, самым богатым в то время в Индии, привлекая торговцев из Персии и Португалии. В настоящее время город Хампи является обьектом наследния ЮНЕСКО и првлекает сотни тысяч туристов со всего мира. (3) (4)
Афанасий Никитин писал, что «Виджаянагар город велик, вокруг него три рва, да сквозь него река течет, с одной стороны от него непроходимая чаща, а с другой стороны долина… и город взять нельзя».
Кроме рвов Виджаянагар окружали семь стен. Основанный в первой половине XIV века, город Виджаянагар был столицей могущественного царства и около двухсот лет играл большую политическую и экономическую роль. Особенно могущественным оно было в XV веке, когда Бахманиды вели с ним непрерывные войны. Современники Никитина оставили восторженные описания города. Особенно понравился он Абд-ар-реззаку Самарканди, послу тимуридского правителя Самарканда Шахруха при дворе виджаянагарского царя. Ему Виджаянагар представлялся земным раем. Все пространство между первой и второй, а также второй и третьей крепостными стенами было занято возделанными полями, садами, огородами. У ворот последней цитадели, где находился царский дворец, в крытых галереях были расположены четыре базара. На возвышениях среди массы цветов лежали разнообразные товары. Из Цейлона привозили в Виджаянагар драгоценные камни, из Ормуза — жемчуг, из Китая и Египта — парчу и шелковые ткани, с Малабарского берега — перец и т. д. Над всем городом возвышался дворец, окруженный массивной стеной.
Однажды Абд-ар-реззак был принят царем во время празднеств. Царь сидел на золотом троне, украшенном драгоценными камнями, на подушке, обшитой жемчугом. По тонкости и изысканности работы трон был совершенством искусства. Зал, в котором был принят посол во второй раз, превосходил все виденное им по великолепию. Стены и потолок зала были сделаны из золотых листов, украшенных драгоценными камнями.
По словам Абд-ар-реззака, у виджаянагарского царя было миллион сто тысяч войска и тысяча слонов. Против этого богатого и могущественного царя из Бидара было двинуто громадное войско. Афанасий Никитин, бывший свидетелем этого исторического события, записал, что «Малик-ат-туджар выехал воевать против индийцев с ратью своею из Бидара, по-русскому на Покров святой Богородицы».
Видя, как тает его войско, Малик-ат-туджар приказал штурмовать Виджаянагар. Двадцать дней продолжался штурм. Осажденные отчаянно отбивались, но все новые и новые воины лезли на стены. Наконец удалось взять первые стены, которых вокруг города, как мы уже говорили, было семь. Никитин пишет про это отчаянное сражение: «Град же взял взял его силою, день и ночь бился с городом 20 дней; рать ни пила ни ела, под городом стояла с пушками; рати его погибло 5 тысячь отборного войска». Наконец «город взяли», то есть первые укрепления; победители «высекли 20 тысяч мужчин и женщин, а 20 тысяч в плен взяли, а продавали пленников по 10 тенге, некоторых по 5 тенге, а детей по 3 тенге». Тенга – мелкая серебряная монета. Ценность тенги на Востоке была очень различна. Это было полупобедой: забрали много пленных, но люди в Индии в XV веке ценились дешево. Самое же важное — «а казны же забрать не смогли». Все драгоценности, видимо, заблаговременно были снесены во внутреннюю крепость, которую взять бахманийским войскам не удалось.
Об этом грандиозном походе у других историков имеются лишь противоречивые сведения. Таким образом, Никитин был очевидцем одного из важнейших моментов в истории Бахманийского царства. Без его правдивого описания мы не знали бы интересной страницы из истории Декана, так как поход этот, стоивший громадных усилий бидарскому султану и, по существу, ничего ему не давший, явился началом заката бахманидской династии, которая просуществовала после этого очень недолго. Война с ним истощила и подорвала силы Бахманийского государства. Огромная армия поглотила массу средств, погибло большое количество людей. Афанасий Никитин замечает, что после войны у Бахманиев «казны не осталось совсем».
Разъезжая по городам Декана, Афанасий собирал сведения о далеких и неизвестных ему странах, портах Индийского океана и морских путях из Индии в другие страны Востока. Много городов и стран перечислил он в своих записках, рассказал, как далеко до этих стран, что там родится и как живут там люди, какой там климат, бывают ли дожди.
Обосновавшись в Бидаре, Никитин начал путешествовать по Декану. Мы уже говорили, что он побывал в Аланде, сходил со своими друзьями-индусами в «их Ерусалим» — Парвату, побывал мимоходом в Виджаянагаре, добрался он и до Райчура.
Райчур — город в юго-западной части государства Бахманидов. По имени этого города называется и вся прилегающая область. В этой-то области и добывались главным образом алмазы и драгоценные камни. Был там Никитин два раза. Первый раз он ходил туда из Бидара, чтобы познакомиться с добычей алмазов, да и купить их.
Декан издавна славился своими драгоценностями. Много чудес рассказывает об обилии драгоценных камней в Декане путешественник Марко Поло. Он пишет, что «те алмазы, что в наши страны заходят, самые лучшие, самые большие — это только тамошний брак». Уверяли, что после смерти одного малабарского царя осталась такая масса драгоценностей и золота, что одному из трех братьев понадобилось семь тысяч быков, чтобы перевезти свою часть. В этом же районе находилась легендарная алмазная крепость Голконда, где был добыт и обработан знаменитый алмаз «Кохинор», который сейчас украшает короны английской королевы, алмаз «Шах», принадлежваший Николаю I сейчас хранится в золотой кладовой Московского Кремля.
Возможно, именно алмазы и были одной из главных целей путешествия Афанасия Никитина. Он сообщает и цены на них. По его данным, «почка» обыкновенного алмаза стоила пять рублей (почка — старинный русский вес драгоценных камней — около 1 г), а особенно хорошего — десять рублей. Правители области алмазные копи сдавали частным предпринимателям. За право разработки алмазных копей платили в зависимости от числа рабочих. Никитин указывает и на другую систему сдачи копей в аренду — в зависимости от места разработки, причем тогда различались алмазы новой и старой копи — алмазы из старой были в несколько раз дороже.
Второй раз в Райчуре Никитин был, когда пробирался к берегу, чтобы ехать домой. Тогда побывал он в Кулуре, известном своим богатым алмазным месторождением, и прожил там пять месяцев. На этот раз он ничего не сказал про добычу алмазов, считая, вероятно, что все уже им сказано раньше. Пишет он только, что «в Кулуре родится сердолик» и «тут его делают и на весь свет развозят».
В свой дневник Афанасий Никитин занес сведения о пути в Каликут (самый большой порт средневековой Индии), на остров Цейлон, в Малакку и Китай. О Каликуте пишет Никитин в своих записках несколько раз, но был ли он там, трудно выяснить. Вернее всего, был. Этот большой приморский город с его громадной торговлей для такого непоседливого путешественника и вместе с тем практичного купца, как Никитин, слишком уж был заманчив.
Каликут подробно описан знаменитым арабским путешественником Ибн Баттутой, который посетил город в XIV веке. Торговое значение Каликута было не меньшим, чем Ормуза. Сюда приходили суда и из Эфиопии, и с берегов Западной Африки, из Китая, с Цейлона, с берегов Красного моря. Ввозили в Каликут серебро, золото, кожи, боевых коней, а вывозили разного рода пряности, китайский фарфор, драгоценное дерево и т. п. Ибн Баттута считал Каликут одним из крупнейших портов мира.
Пришел в восхищение от Каликута и Никитин: «А Каликут же есть пристанище Индийского моря всего». Но богатая морская торговля города привлекла в окрестные моря много пиратов. Видимо, близ города стояли их суда, и беда была судну, отклонившемуся от обычной дороги: его захватывали морские разбойники и грабили. Об этом и пишет Никитин, говоря, что «пройти его не дай бог никакому костяку [судну], а кто его не увидить, тот поздорову не проедеть морем».
Любознательный купец Никитин трезво перечисляет только то, что можно продавать и покупать. По его наблюдениям, родится в Каликуте перец, имбирь, мускат, корица, гвоздика и другие пряности. Отмечает он и то, что в Каликуте большое число работорговцев, которые торгуют черными рабами и рабынями.
Кроме Индии пишет Никитин о Цейлоне, Бирме, Индокитае. Рассказывали Никитину, что есть на острове Цейлон, Адамова гора. По одним легендам, на ее вершине находится гроб Адама, по другим — на этой горе каялся Адам перед Богом в своих грехах, и где он стоял, там до сих пор видны отпечатки ступней его ног. Добывают на Цейлоне драгоценные камни: рубины гранаты, кристаллы, белый агат и наждак, специальный камень для полировки драгоценных камней.
Много чудесных стран видели глаза Афанасия Никитина, о многих землях слышал он рассказы купцов и путешественников. Но ни одна земля не могла сравниться в его глазах с землею русской. Под чужим индийским небом тосковал он по ней и ночью, с грустью глядя на звезды, замечал, что даже звезды здесь расположены иначе, чем дома. Вспоминая все виденные или известные ему страны, сравнивая их с русской землей, он писал, что нет в мире земли лучше русской: «А Русская земля — да хранит ее Бог! В этом мире нет такой прекрасной страны! Да устроится Русская земля!»
Он задумал вернуться на родину. Труден был далекий обратный путь на Русь по опаленным беспрерывной войной землям. «Пути не знаю, как пойду из Индустана, — восклицал Афанасий. — Ни на Хорасан, ни на Иезд, ни на Чеготай идти нельзя — везде идет война». Узун-Хасан — энергичный представитель туркменской династии «Белого барана» — вел войну с Османской Турцией. На Мекку нельзя идти, потому что «туда ходят только бесермены и нужно стати в веру бесерменьскую».
Но опасности не остановили его. Он твердо решил пойти на Русь. Афанасий выгодно продал своего жеребца и оставил Бидар. Теперь он выбрал новую дорогу к индийскому берегу. Она шла через Кольберг и Кулури. В Кулури добывался сердолик и делались известные на весь мир сердоликовые украшения. Может быть, решив захватить домой драгоценные камни, Афанасий и зашел сюда.
Переходя из города в город и останавливаясь там, где были большие базары, Афанасий Никитин подвигался обратно к индийскому берегу и, наконец, дошел до большой пристани Дабол на Малабарском берегу. Он писал, что сюда съезжается торговать «все поморье Индийское и Эфиопское». Здесь он, заплатив корабельщику два золотых, сел в таву и отправился в обратный путь по Индийскому морю до Ормуза.
Это было в начале 1472 года. Целый месяц шел корабль по морю; на другой месяц путешественники увидели землю, но это были горы Африки. Эфиопы чуть было не разграбили корабль. Щедрыми подарками удалось их задобрить, и через пять дней корабль отправился дальше. Он благополучно добрался до Маската, и через 9 дней Афанасий Никитин высадился в Ормузе. Тяжелое и опасное путешествие по морю закончилось. Предстоял не менее тяжелый путь по Персии.
Его он прошел через Лар, Шираз, Йезд, Исфахан и Кашан. Отсюда он свернул на Султанию и остановился в стане Узун-Хасана, где шла война. Десять дней вынужденного бездействия измучили Афанасия, и он с тоской писал, что отсюда «пути нет». Наконец, он решился на отчаянный шаг: пройти через турецкие владения к южным берегам Черного моря в Трапезунд. Турецкие власти в Трапезунде приняли его за лазутчика Узун-Хасана. Они забрали все его имущество, искали секретных грамот и, пользуясь случаем, ограбили его. Ему были возвращены лишь походный мешок и, возможно его записи.
Афанасий Никитин купил место на корабле до Кафы (Феодосия, Крым) и еще занял один золотой на прожитие. Буря метала корабль по морю десять дней и заставила снова вернуться в Трапезунд. Два раза корабль выходил в бурное море, прежде чем, наконец, ему удалось добраться до Балаклавы. Из Балаклавы Афанасий приехал в Кафу. В Кафе он мог с глубоким чувством удовлетворения и радости сказать: «Пересек я три моря: первое море Хвалынское (Каспийское), второе море Индийское, третье море Черное». Именно здесь, в Феодосии он и дописал свои записки «Хождение за три моря».
Теперь оставалось сухим путем добраться до родных мест. Дорога из Крыма на Русь хорошо была известна русским купцам. Купцы смоленские, тверские и новгородские предпочитали из Крыма ехать по Днепру. Был и другой, более прямой путь по Дикому полю через владения Золотой Орды. Но в эту осень 1472 года хан Ахмат пошел на Русь, по словам летописи, «со всей силою ордынскою» и бился под Алексиным на Оке с русскими князьями. Идти вторым путем было опасно. Афанасий пошел через Днепр. Но ему не удалось дойти до родной Твери. Недалеко от Смоленска он умер.
Московский летописец записал под 1475 годом: «В том же году обрел записки Афанасия, купца из Твери, что был в Индии 4 года. А ходил, сказывает с Василием Папаниным. А до Смоленска не дошел, умер. А писание своей рукою написал, тетради его привезли к Василию Мамыреву, к дьяку великого князя Московского».
Спутники Афанасия Никитина понимали всю важность его тетрадей. Они привезли их к великокняжескому дьяку Мамыреву. Василий Мамырев в московском правительстве был человеком известным. Он был государевым дьяком 18 лет и имел отношение к летописному делу.
Московский летописец включил тетради Афанасия Никитина в летопись. Он поместил «Хожение за три моря» в летописный текст наряду с другими важнейшими историческими памятниками. Так дневник Афанасия Никитина попал в официальную летописную историю Русского государства. Его переписывали несколько раз и включали в другие летописи.
Наследие Афанасия Никитина
Прошло несколько лет после путешествия Афанасия Никитина, и еще неведомая в его годы Индия стала ареной действий европейских колонизаторов. В 1487 году на розыски пути в Индию из Португалии отправились Педро де Кавильян и Альфонсо де Пайва. В 1497 году из Лиссабона отправилась на поиски пути в Индию морская экспедиция Васко да Гамы.
Имя и записки Афанасия Никитина были забыты на несколько веков. Много позже Н. М. Карамзин снова открыл их для науки и оценил по достоинству: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России XV века». В «Истории государства Российского» Карамзин писал о «Хожении за три моря». «По крайней мере оно доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей (французские путешественники XVII века), менее просвещенных, но равно смелых и предприимчивых, что индийцы слышали о ней прежде, нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры».
Своей объективностью и точностью записки Афанасия Никитина превосходят многие последующие рассказы об Индии. В своем дневнике он не многословен, но рассказ его всегда полон большого смысла. Он очень сдержан в выражении своих чувств, но там, где они проявляются, мы видим горячее поэтическое сердце. Он скромен и не жалуется на трудности путешествия. Он тосковал по родине. Он очень любил ее. В нем был высокий патриотизм, сознание единства русской земли, сознание ее силы и могущества. Это был великий и горячий патриот. Среди чужого народа он не уронил достоинства русского, был принят как равный, был посвящен в обычаи и религию индийцев. Не товары и богатство привез он с собой на родину, а славу человека, совершившего одно из самых замечательных путешествий своего века. Его дневник широко используется в европейской научной литературе и ценится, как один из лучших источников по истории Индии XV века.
В 1955 году в Твери на берегу Волги был поставлен памятник великому путешественнику. Сейчас памятник Афанасию Никитину является визитной карточкой города, а его многочисленные виды используются в качестве логотипов.
В Феодосии (бывшая Кафа) тоже был установлен памятник Афанасию Никитину. Скульптура расположена в историческом месте города — на мысе Карантин, недалеко от средневекового православного храма Иоанна Предтечи (Иверской иконы Божьей Матери), в котором, по преданию, молился Никитин, прибывший осенью 1474 года из далекого путешествия в Кафу. Подготовка к установке памятника длилась 21 год, и сооружался он на пожертвования горожан, решивших увековечить подвиг смелого тверича.
В 2002 году в Индии, в местечке Ревданда (120 км от Мумбай), на территории местного колледжа была установлена памятная семиметровая стела, облицованная черным гранитом. Надписи на стеле на четырех языках сообщают о том, что тверской купец Афанасий Никитин неподалеку впервые ступил на индийскую землю.
В 1954 году, во время визита индийских кинематографистов в СССР, в Москве состоялись переговоры об первой совместной постановке. «Советская сторона выразила пожелание, чтобы материал такого совместного фильма был в равной степени интересен как в Индии, так и в Советском Союзе, — вспоминает индийский писатель и режиссер Х.-А. Аббас. — От советского писателя Бориса Полевого я слышал о русском путешественнике XV века Афанасии Никитине, который добрался до Индии и жил три года среди крестьян Махараштры и народа Южной Индии. Я предложил эту идею советской стороне: она была сразу же одобрена, затем началась серия переговоров. Я предложил, чтобы совместное производство осуществлялось полностью на паритетных началах: чтобы было два режиссера — советский и индийский, два оператора и т. д. Начинать нужно было с сотрудничества индийского и советского писателей. Ими стали я и Мария Смирнова».
Действительно, нельзя не признать, что уже сам замысел первого совместного фильма оказался на редкость удачным.
Авторы фильма умышленно отказались от традиционного сквозного сюжета. Взяв за основу путевой дневник Афанасия Никитина, они составили фильм как бы из отдельных эпизодов и сцен, наподобие мозаики, каждый кусочек которой составляет часть сложного панно. Связующим звеном стало присутствие главного героя, и все происходящее дано как бы через призму восприятия Афанасия. Образ первопроходца Никитина стал одной из творческих удач советского актера Олега Стриженова.
И дело здесь не только в выигрышных внешних данных артиста, который как бы воплощает классическое представление о русском типе красоты — блондин с открытым лицом и яркими голубыми глазами, — но прежде всего в том, что Стриженову удалось создать на экране яркий человеческий характер, в котором гармонично сочетаются доброта, широта души, бесхитростность и т. д.
В Афанасии нет на первый взгляд ничего героического. Мужественный и настойчивый характер этого человека раскрывается постепенно, и Афанасий Никитин предстает перед зрителем не как авантюрист, искатель приключений или предприимчивый купец, цель которого — открытие новых торговых путей, но прежде всего как ученый, исследователь, смысл всех путешествий которого заключается в том, чтобы узнать о дальних странах как можно больше, познакомиться с культурой и бытом других народов. Альтруизм и благородство в крови у этого человека. И именно готовность пожертвовать собой ради знания заставляет его, едва оправившись после тяжелой болезни, вновь пуститься в трудный путь.
Картины Древней Руси и Индии сменяют одна другую по мере продвижения Никитина на Восток. Путешественнику предстоит пережить немало захватывающих приключении, прежде чем он, измученный и обессиленный, сойдет с корабля на индийский берег. Первый русский, который достиг Индии, Афанасий Никитин олицетворял собой ту часть русского народа, которая еще в те далекие времена стремилась к установлению дружеских контактов с другими народами.
«Он пришел в Индию без каких-либо корыстных целей или тайных намерений, — писал индийский писатель Бхишам Сахни. — Он жил среди народа, близко общался с ним, что дало ему возможность глубоко изучить страну и жизнь простых людей». Главная тема фильма — установление искренних и дружеских контактов между русским путешественником и индийцами — была раскрыта в фильме с большой силой и убедительностью.
Участие в фильме талантливых артистов, таких, как Балрадж Сахни, Притхвирадж Капур, Наргис, Падиша и другие, в немалой степени способствовало успешному решению задачи. В своих встречах с индийцами Афанасию приходится сталкиваться с самыми различными людьми, представителями различных классов и социальных групп. На его пути встречаются и бедняки (уличный певец Сакарали или Чампа, девушка, которую полюбил Никитин) и сильные мира сего. Разные лица, разные характеры… Однако, и это неоднократно подчеркивается авторами, независимо от своего положения, вероисповедания и характера все эти люди стремятся жить в мире — это авторская мысль ясно прочитывается в каждой встрече Никитина.
«Во время съемок в Индии мы вновь и вновь убеждались, что наша работа целиком соответствует духу дружбы. Самые различные люди — небогатые торговцы, учащиеся, крестьяне, рыбаки, лодочники и даже священнослужители из храма — стремились помочь нам, когда узнавали, что мы работаем с советскими кинематографистами».
Нельзя сказать, что картина «Хождение за три моря» не была лишена недостатков. Конечно, разность актерских школ, разные творческие манеры Х.-А. Аббаса и В. Пронина давали о себе знать, но в целом, оценивая сегодня фильм, нельзя не признать, что первый опыт совместной постановки был удачным. Критики и журналисты, ученые и рядовые зрители отмечали, что фильм «Хождение за три моря» стал событием в культурной жизни обеих стран.
Если другие страны, которые, неоднократно предпринимая попытки совместных постановок с Индией, рассматривали участие индийской стороны как вспомогательное (использование натуры, технического персонала студий, дешевой «массовки» и т.д.), то «Хождение за три моря» стало примером равноправного сотрудничества двух кинематографий с различными эстетическими, художественными и творческими принципами». ….
Фильм “Хождение за три моря” по ссылке >>
Литература: